Еt Еrit есt.

[mattdinni]

Название: И это пройдет.
Автор: Shi-Ki_Kidder
Фэндом: Blood+
Пэйринг: условно - Рику/Шарль.
Рейтинг: -_-" нету...
Жанр: драмакон.
Дисклеймер: Все Аске Кацуре, мне коменты пжлста Х)
Саммари: дрябблинка ни о чем.
------

покумекать

На коленях лежит библия. Две руки, едва соприкаясаясь, водят пальцами по строчкам. Белый манжет. Черный рукав.
- И тогда мудрец дал Соломону кольцо...
- Зачем?
- Дальше написано, видишь?
Улыбка. Бабочка на витражном стекле. Светлые блики на светлых волосах, и на черных волосах, и на глазах, каштановых и синих.
- Соломон был вспыльчив. И, чтобы успокоиться, он смотрел на свое кольцо, на котором было выгравировано "И это пройдет".
- А дальше?- торопливо, словно опасаясь обмана, словно боясь упустить суть тайны, спрашивает. С тревогой щурит темные глаза, сжимает пальцы в кулак.
- А когда, однажды, Соломон разозлился так сильно, что даже надпись не смогла его утихомирить, случилось ему сорвать кольцо с пальца. Соломон хотел кинуть его в пруд, но заметил внутри еще одну надпись. Прочитав ее, он успокоился и вернул кольцо на руку,- карие глаза лучатся не только солнечными бликами, но и добрым лукавством.
- Что, что, скажи!- капризно требует второй, едва не вскакивая со скамьи.
- "И это тоже пройдет".
Смеются. Сначала светлый, секундой позже - темный. И замолкают тоже по порядку - сначала светлый, потом темный.
И вновь солнце светит в лицо, и не видно выражения глаз, и не видно изгиба губ, только слышно в серой притаившейся тишине тонкий стук сердец.
Мир выглядит так, словно ребенок смотрит через синий калейдоскоп. Синий витраж сияет под лучами, цветные солнечные зайчики наполняют зал.
- Это настоящая католическая церковь?
- Протестанская.
- Я в них не разбираюсь,- смущение.
Темные синие глаза довольны, что на по-человечески шершавых и мягких щеках оппонента проступает едва заметный румянец.
Мир пропущен через призму и искривляется согласно математическим формулам, но А всегда равно А, а Б равно Б.
Светленький, улыбаясь, щурясь на лучи, как на шкодливых котят, поднимает руку от книги и протягивает к соседу. Тот насторожен:
- Что? Почему ты так смотришь на меня?
- Потому что мы будем друзья, верно?
Он улыбается, отгибая мизинец от ладони, уверенно ждет прикосновения неестественно гладкой и теплой кожи.
Синие глаза в панике, и рука лежит на пергаментно-желтой странице, и на ладони расцветает тенью распростертое крыло мотылька.
- Ну же,- смеется светленький, смеется заразительно, непередаваемо грустно, невообразимо весело.
И второй делает "ну", и касается "же", и ладонь отрывается от листа, словно вырывая корни, мгновенно пущенные в бумагу. Ладонь двигается сама собой, и солнце в глаза, можно сказать, что не понял, что ошибся, что просто пошутил, и не будет ничего серьезного.
Мизинцы соединяются. Тонкие, крепко переплетенные, как две части сложной головоломки. Все выемки на фалангах, все косточки, все хрящи - идеально сочетаются, словно так и нужно.
У мотылька два крыла, синева теней сошлась в единое целое.
- Вот видишь, а ты боялся...,- смеется светленький, и волосы пахнут розами, ненавистными розами, синими розами, и все вокруг заливает синевой.
...и мир рушится осколками стекла. Синего, зеленого, алого, ненавистного стекла, хрупкого, как жизнь, тонкого, как сталь.
- Ты убил Рику!- кричит, как ненормальная, Сая, и бросается вперед с мечом.
Она бежит медленно, слишком медленно. Глаза щиплет. Глаза до сих пор цепляются взглядом утопающего за бледную руку с черной лентой в пыли.
- Да...я ждал этого...,- пока она, Сая, бежит можно проговорить целую фразу. Целую фразу! И прожить жизнь. Целую жизнь!
Можно придумать сотню церквей и сотню библий, и стать друзьями.
Украденный мотылек под стеклом вяло трепыхает крыльями и замирает, пригвозженный острой булавкой к бархатной подложке.
Меч вырывается наволю, ресцветая отточенным цветком между лопатками.
Витраж взорывается. Лопаются мыльными пузырями воспоминания о теплой крови и холодном полу.
"Это пройдет"- проговорил кто-то огромный и многоликий, наклонившись с простора неба. Подчерпнул в ладонь, как в воду, темную душу, и легонько дунул.
По траве пронесся ветер. Лепестки мертвой синей розы красиво смотрелись в крови. Под пальцами была лишь земля и пустота...
В мертвых синих глазах застыла детская обида.
Павлиноглазый мотылек опустился на застывшие губы, измазав их синей пыльцой...